Первая ошибка маньяка

Сотрудники выбежали к входу, открывая двери с такой скоростью, будто каждая секунда могла решить чью-то судьбу.

Алина стояла в конце коридора.
Лев — впереди, как стена, готовая вцепиться в любого, кто сделает шаг не туда.

Коробка лежала на коврике, будто кто-то положил её с абсолютным спокойствием.

Ира подошла осторожно:

— Проверяем на дистанции.

Один из спецов присел, провёл прибором.

— Чисто. Никаких опасных устройств. Всё… абсолютно пусто.

Лев стиснул зубы.

— Ничего не «абсолютно». Открывайте.

Спец аккуратно открыл крышку.

Внутри…
аккуратно сложенный лист бумаги и маленькая игрушка — мягкий зайчик.

Алина вздрогнула так резко, будто воздух вырвали из лёгких.

— Это… — её голос сорвался, — это моя игрушка. Одна из первых.
Она шагнула ближе.
— Мама говорила, что она потерялась на прогулке.
Её пальцы дрожали.
— Значит…

Ира задыхаясь сказала:

— Он… держал её тринадцать лет?

Алина закрыла рот ладонью.

Но Лев вдруг сказал тихим, опасным голосом:

— Нет.

Все повернулись к нему.

Лев наклонился к коробке и поднял зайца.
Посмотрел.

Потом поднял взгляд на Алину.

— Это не та игрушка.

Алина моргнула.

— Как не та? Она же такая же!
— Похожа, — сказал он. — Но не оригинал.
Он проверил шов.
— Этот шов — машинный. А в те годы в садике игрушки сшивали вручную. Я видел фотографии.
Он поднял зайца выше.
— Это купленная копия. С похожим рисунком. И с искусственно состаренной тканью.

Алина вздохнула, как будто её ударили.

— То есть… он не собирал моих вещей?..
— Нет, — сказал Лев. — Он создаёт образ.
Он наклонился ближе.
Его голос стал низким, спокойным.
— Всё, что он тебе показывает — не память. Это то, что он хочет, чтобы ты чувствовала.

Алина положила руку на грудь — будто сердце стало колоть.

— Я… я думала… что он держал её столько лет…
— Он хотел, чтобы ты так думала, — сказал Лев.
Он взял её ладонь — твёрдо, решительно — и убрал её за зайца.
— Но правда — на нашей стороне.
Пауза.
— Он ошибся.
Лев сжал пальцы Алины.
— И эта ошибка — первая его слабость.

Ира подняла лист бумаги из коробки.

— Тут текст.

Она развернула.

Аккуратный почерк.
Ровный.
Слишком спокойный.

Лев взял лист и прочёл вслух:

«Я обещал ей, что дождусь.
И я ждал.
Ты забрал её тогда.
Теперь — уже нет.»

Алина прижала руку к горлу.

— «Ты забрал её тогда»… это… он про твоего отца?

Лев медленно кивнул.

— Он считает, что отец увёл тебя у него.
Он прочитал ещё раз.
— Значит… он следил не только за тобой. Он знал об отце.
Пауза.
— И он помнит всё, что видел в тот день.

Алина прижалась плечом к стене.

— Он… соревнуется с твоим отцом?
— Да, — сказал Лев. — Всё его безумие построено на том, что он не был первым.

Ира тихо сказала:

— Лев…
Она глянула на Алину.
— А ты понимаешь, что он теперь видит тебя… как продолжение того, кем был твой отец?

Алина перевела взгляд на Льва.

Он стоял, тяжело дыша.

И она поняла.

Он уже понял.
Он понял давно.

И скрывал.

— Он выбирает тебя не потому, что ты детектив…
Алина сказала это медленно.
— А потому что ты — сын того, кто «забрал» меня тогда.

Лев закрыл глаза.

И сказал:

— Да.

Алина сделала шаг к нему.

— Ты знал?
— Догадывался, — честно ответил он. — Но… не хотел, чтобы ты думала, будто вся эта история — твоя вина.
— А твоя? — тихо спросила она.

Он поднял взгляд.

В нём было что-то оголённое.
Слишком честное.

— Я не позволю ему повторить то, что он хотел сделать тогда.
Он сделал шаг навстречу.
— Не с тобой.

Она тихо сказала:

— Лев… ты говоришь так… будто… это не только дело.

Он молчал несколько секунд.
Слишком долго.
Слишком тяжело.

А потом прошептал:

— Искал повод, чтобы сказать.
Он подошёл ещё ближе.
Его взгляд — тёмный, закрытый, но честный.
— Я должен был держать дистанцию.
Пауза.
— Но когда он пришёл к отделу… когда я увидел коробку… когда понял, что он рядом…
Он закрыл глаза.
— Я больше не хочу держать дистанцию.

Её дыхание сбилось.

— Лев…

Он посмотрел прямо ей в глаза:

— Пока он здесь — ты будешь рядом со мной.
Он сжал её руку.
— И не потому, что ты свидетель.
Он сделал паузу.
— А потому, что я не вынесу — если с тобой что-то случится.

Она почувствовала, как внутри всё дрогнуло.

Тепло.
Опасно.
Слишком честно.

Она хотела что-то ответить, но Ира резко подняла планшет:

— Лёвушка! Это важно! Посмотри!

Они подошли к экрану.

На нём — запись с камеры у входа.
Тонкая тень, проходящая мимо.
Всего на секунду.

Лев нахмурился:

— Покажи стоп-кадр.

Ира увеличила.

Лицо размыто.
Но…

Алина закрыла рот рукой.

— Это… он?

— Да, — сказал Лев. — Но смотри…
Он указал на руку.
— Здесь он оставил след. На руке. От ткани.

— Как это поможет?
— Он носит перчатку… но под ней — синяк. Старый. Характерный.
Он резко повернулся к Ире.
— Пробей всё: клиники, травмпункты, медцентры района.
Ира побежала.

Лев повернулся к Алине.

— Он ранен.
Он чуть улыбнулся — впервые за всё время.
— А это значит, что он не всесильный.
Пауза.
— Это значит, что он ошибается.

Алина выдохнула.

— Лев…

Он медленно взял её ладонь.

— Я не отпущу тебя.
Его голос был тихим, низким.
— И не дам ему сделать ни одного шага.

Она кивнула.

Но затем — тихо, почти шёпотом — спросила:

— А если он попытается… снова?

Лев подошёл ещё ближе.