Когда прошлое стучит в двери

Фотография в маленьких ладошках Алины казалась нереальной.
Такой светлой, тёплой.
Совсем другой — из иной, далёкой жизни, где ещё не было страха, тени на окнах и чужих шагов за спиной.

Девочка на снимке — маленькая она — смотрела прямо в объектив с такой открытой улыбкой, будто знала только радость.

Алина чувствовала: где-то глубоко внутри этот образ отзывается… но так тихо, что почти не слышно.

— Лев… — прошептала она. — Это… моя фотография. Но откуда она у него?

Он медленно забрал снимок из её пальцев.

И в его лице что-то изменилось.
Обычно сдержанный, собранный, железный — сейчас он был напряжён, как перед обрывом.

— Давай сначала выясним, откуда она взялась, — сказал он, хотя его голос дрожал.

Ира смотрела на фото с ужасом.

— Это значит… — она замолчала. — Он копался в её прошлом. Глубоко.

Лев резко поднял голову:

— Нет.
Он подошёл к окну, будто воздух понадобился ему.
— Нет… не мог.

Ира удивлённо прищурилась:

— Лёвушка, ты почему…
— Потому что для этого нужна информация, которой нет в сети, — резко оборвал он. — Эти фотографии не выкладывают в интернет. Не продают на рынках. Не хранят на чужих дисках.

Он повернулся к Алине.

В его глазах было то, чего она не видела раньше: страх потери контроля.

— Алина.
Он подошёл ближе.
— Где хранились твои детские фото?

Она моргнула — растерянно.

— У мамы… дома. В коробке. В шкафу.
— Кто ещё имел туда доступ?
— Никто. Только мама… и… — она замолчала. — И сестра. Но она не… она бы никогда…

Лев тихо, но жёстко спросил:

— Твой дом когда-нибудь взламывали? Был ли пожар? Переезд? Утеря коробок?
— Нет.
— Ты уверена?
— Да. Мы жили спокойно. Потом я уехала учиться. Но фотографии… они остались там.

Ира медленно сказала:

— Значит… доступ был у кого-то, кто знал ваш дом.

Лев замер.

И эту тишину мог услышать весь отдел.

— Ира, — тихо сказал он, — вызови её мать.

Алина резко обернулась:

— Мою маму? Зачем?

Лев подошёл к ней, сел напротив — глубоко, на уровне глаз.
Его голос стал слишком мягким для него.

— Алина… я должен проверить всё. До мелочей. Прости.
— Ты думаешь… моя мама дала ему фотографию?! — она задохнулась. — Это… Это невозможно!

— Я не говорю, что дала, — сказал он. — Но кто-то проник в ваше прошлое. И мне нужно знать как.

Он отвернулся.
Он не хотел говорить вслух, но она уже понимала: он боится того, что пазл может сложиться не в её пользу.

Алина поднялась, вцепилась руками в край стола.

— Ты… хочешь проверить моё прошлое? Меня саму?
— Я хочу защитить тебя, — тихо сказал он. — Любой ценой. Даже если придётся задавать больные вопросы.

Она отвернулась — сердце упало куда-то вниз.

Ира наблюдала эту сцену со смесью сочувствия и тревоги.

— Лёвушка… — тихо сказала она, — осторожнее.

Но Лев будто не слышал.

Через сорок минут в кабинет вошла мама Алины.
Уставшая, взволнованная, растерянная.

При виде дочери она сразу бросилась к ней, обняла.

— Господи… Алиночка, что происходит? Мне сказали, что что-то серьёзное…

— Мам, всё хорошо, — Алина вцепилась в её руку. — Просто скажи… кто мог взять мою фотографию? Это важно.

Мать растерянно нахмурилась.

— Фотографию?.. Никто. Мы же всё хранили дома. Помнишь? В синей коробке. Я её никогда не открывала без тебя.

Лев спросил:

— Коробка с фотографиями. Она была всегда на одном и том же месте?

Мать кивнула:

— Да. На верхней полке шкафа. На самой верхней.

— Доступ к вашему дому имели… кто? — Лев говорил мягко, но точно.

— Никто. Мы дверь меняли два года назад. Ключи… — она замялась. — Ключи есть у меня. И у Алины.

— А до этого?
— До этого… — мать нахмурилась, вспоминая. — У нас был старый замок. Но ключ… был только один запасной.
Она медленно повернулась к дочери.
— Помнишь? Мы его потеряли. Ты сказала, что потеряла. В школе.

Алина побледнела.

— Я… потеряла… ключ?

Лев поднял голову.

Его голос стал низким, хриплым:

— В каком возрасте?

Мать сказала:

— Лет в шесть-семь.

И в этот момент в кабинете воцарилась тишина.
Такая густая, будто воздух стал вязким.

Алина почувствовала, как в груди что-то сжалось.

Шесть-семь.
Ровно возраст, когда была сделана фотография.

Она прошептала:

— Это… не может быть…

Лев закрыл глаза.
Его голос был глухим, сдержанным, будто он ломал что-то внутри себя:

— Если он нашёл ключ… если он проник в дом много лет назад…

Но он не сказал дальше.

Потому что Алина уже поняла.

Её сердце ударило так сильно, что стало больно.

Он мог видеть её ребёнком.

Не касаться.
Не подходить.
Но видеть.

И запомнить.

— Лев… — её голос сорвался, — но я бы… я бы вспомнила!
— Не обязательно, — сказал он. — Дети часто не помнят чужие лица. Особенно если контакт был коротким.
Он сделал шаг к ней.
— Алина… это не твоя вина.

Но она уже дышала тяжело.
Грудь сжималась.

— Но он… он следит за мной столько лет?
— Не обязательно следил. — Лев взял её за плечи. — Возможно, увидел один раз. И зафиксировал образ.
Он наклонился ближе.
Его взгляд был жёстким, почти отчаянным.
— Послушай меня. Ты — не его прошлое. Ты — его навязчивость. Это разные вещи. Ты не часть его жизни.

Но Алина чувствовала… что в её голове что-то ломается.

— Лев… а если…
Она подняла глаза — полные ужаса.
— Если я его знала?

Это был её самый страшный вопрос.

Лев резко схватил её за руку.

— Нет.
Он прижал её ладонь к своей.
— Нет, Алина. Ты его не знала. Ни тогда, ни сейчас. Он — монстр, который притянул тебя к своему бреду.
Он смотрел прямо в её глаза.
— Ты ни в чём не виновата. Ты не часть его прошлого.