Охотник выходит из тени

В отделе стало шумно. Не от голосов — от напряжения, которое висело в воздухе, как статическое электричество. Каждый взгляд казался лишним, каждое движение — слишком резким.

Лев закрыл жалюзи в своём кабинете, отрезая Алину от любопытных глаз.
Она сидела на стуле у стены, сжалась, словно пыталась занять как можно меньше места.

— Он был там, — тихо повторила она. — Я знаю. Я чувствовала.

— Я верю тебе, — коротко ответил Громов.

Он не спорил, не пытался объяснить всё нервами или усталостью. Просто поверил.
И это было страшнее всего.

— Нужно проверить камеры двора, — сказал он вслух, скорее себе, чем ей. — Он не мог исчезнуть бесследно.

Он набрал внутренний номер.

— Володя, это Громов. Подними записи с камер со двора и прилегающих улиц за последние два часа. Да, все ракурсы. Принеси мне в кабинет.

Повесил трубку, обернулся к Алине.

— Сейчас посмотрим, был он там или нет.

— А если не был? — она подняла на него усталый взгляд. — Если это просто… страх?

— Тогда мы это увидим. — Он сел за стол. — Но лучше десять раз проверить страх, чем один раз проигнорировать реальную угрозу.

Через десять минут в кабинет зашёл мужчина в форме, поставил на стол внешний диск.

— Тут всё, как просил, Лёх, — сказал он. — Только… — замялся.

— Что? — Лев сразу насторожился.

— На одной камере картинка пропала. Минут на двадцать. Именно со стороны заднего двора. Я думал, глюк, но… это только одна камера.

— В какой момент? — голос Громова стал холоднее.

— Примерно полчаса назад.

Алина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Время совпадало.

— Свободен, — коротко сказал Лев, забирая диск.

Когда дверь закрылась, он выдохнул.

— Он был там, — тихо сказала Алина. — И не хотел, чтобы его увидели.

— Да, — подтвердил Лев. — Значит, у него либо есть доступ к системе, либо он умеет с ней обращаться. Либо… — он стиснул зубы, — ему кто-то помогает.

Он подключил диск, запустил записи с других камер.
На экране мелькали люди, машины, голуби, случайные прохожие.

— Смотри, — он ускорил запись, остановил. — Вот. Видела его?

На экране был тот же двор, но с другого ракурса. В дальнем углу — тень. Фигура.
Силуэт в капюшоне. Стоял неподвижно, как столб.

Алина подалась вперёд.

— Это он.

Фигура стояла, не двигаясь, почти десять минут.
Потом чуть повернула голову — прямо в сторону окна кабинета Льва, где стояла Алина.
После этого спокойно ушла в слепую зону камеры.

— Он не прячется, — прошептала она. — Он… показывает, что рядом.

— Он уверен, что мы ничего не сможем сделать, — мрачно сказал Лев. — Или думает, что у нас связаны руки.

Он выключил видео, резко щёлкнув клавишей.

— Всё. Хватит.

Он поднялся и достал из верхнего ящика пистолет, привычным движением проверяя обойму.

— Что ты делаешь? — голос Алины дрогнул.

— То, что давно должен был, — ответил он. — Официально оформляю тебе охрану.

Он позвонил начальнику. Разговор был коротким, жёстким.
Слова, которые Алина уловила отрывками, звучали тревожно:
«реальная угроза», «серийник», «профиль совпадает», «свидетель под прицелом», «без слива информации».

Через двадцать минут в кабинет вошла женщина — высокая, коротко стриженная, с прямой спиной и внимательным взглядом.

— Это она? — спросила, оценив Алину быстрым взглядом.

— Она, — кивнул Лев. — Познакомьтесь. Старший лейтенант Рудакова. С этого момента — твой официальный охранник.

Алина растерялась.

— Здравствуйте…
— Зови меня просто Ира, — спокойно сказала женщина. — Я не нянька и не тюремщик. Моя задача — чтобы ты осталась жива. Всё остальное вторично.

— Ира — один из немногих людей, кому я доверяю здесь, — добавил Громов. — Она работала со мной по двум делам, где было всё очень плохо. И оба раза те, кого она охраняла, дожили до суда.

— Слушай его, — серьёзно сказала Рудакова. — Он иногда занудный, но почти всегда прав.

Шутка прозвучала неожиданно легко.
На секунду напряжение спало.

— Итак, — Лев положил на стол папку. — С этого момента ты официально под защитой. Это значит: ты не ходишь одна никуда. Даже в туалет — Ира ждёт тебя снаружи. Ты не открываешь дверь никому, кроме нас двоих. Не отвечаешь на незнакомые номера. Все контакты — через меня.

— Это… как тюрьма, — прошептала Алина.

— Это как жизнь, — жёстко ответил он. — Альтернатива — морг.

Она вздрогнула.

— Лев, может, потише? — мягко заметила Рудакова. — Она и так напугана.

Он выдохнул.

— Извини. Но я не умею говорить красиво, когда дело касается безопасности.

Алина кивнула.

— Я всё понимаю. Просто… тяжело.

— Будет проще, когда мы поймаем этого урода, — сказала Ира. — Лёва умеет. Не сомневайся.

Она посмотрела на Громова как на командира.
В этом взгляде было уважение — не формальное, а заработанное делами.

Когда Ира вышла, чтобы организовать документы по охране, Алина осталась с Львом наедине.

— Ты правда доверяешь ей? — спросила она.

— Больше, чем большинству здесь, — ответил он. — Она не продаст, не испугается, не побежит вперёд приказа. Таких немного.

— А ты… — она посмотрела ему в глаза, — сам себе доверяешь?

Вопрос был неожиданным.
Громов замолчал.

— Уже не так, как раньше, — честно сказал он.

— Из-за той ошибки? — осторожно спросила Алина. — О которой ты говорил ночью?

Он сел, опёрся локтями о стол.
Какая-то внутренняя борьба отразилась в его взгляде.

Потом он всё-таки заговорил.

— Несколько лет назад у меня было дело. Тоже по преследованию. Девушку преследовал бывший парень. Психически неустойчивый. Она писала заявления, приходила в отдел три раза. Просила охрану.

Он на секунду замолчал, будто заново проживая то, о чём говорил.

— Я сказал ей, что пока нет прямой угрозы жизни, я не могу выбить для неё круглосуточную защиту. Что если он только пишет и звонит — этого мало. Мы поставили её номер на контроль, увеличили патруль в районе. Я делал всё по инструкции. Правильно. Логично.