Глава 8. Теперь я знаю как пахнет утро

Это была наша первая ночь… настоящая, теплая, живая. Ночь, после которой ты просыпаешься уже не прежней. Я спала в чужой постели, но не чувствовала себя чужой. Подушка пахла им. Одеяло, как будто хранило его объятия. И даже тишина — она звучала иначе. Мягче.

Мне снился сладкий, откровенный сон, в котором Массимо скользил губами по моему телу, спускаясь всё ниже, до самой влажной точки моего желания. Его язык двигался медленно, обволакивая, дразня, то нежно прикасаясь к чувствительной складочке, то жадно всасывая её в себя. Я была на грани — и вдруг проснулась. Но всё продолжалось. Это был не сон.

Массимо действительно был между моих ног, его губы и язык жадно ласкали меня, будто ему не хватало моего вкуса. Я задыхалась от возбуждения. Его руки сжимали мою грудь, перебирали соски, вызывая дрожь. Он был сосредоточен и нежен, и в то же время дико страстен — будто я была для него всем.

Затем он приподнялся, его глаза встретились с моими. Он взял два пальца и плавно ввёл их в меня, а сам продолжал работать языком, чередуя быстрые и медленные движения, сводя меня с ума.

Я выгнулась, хватаясь за простыни.

— Ма-ссссимо, я сейчас…

Он поднялся выше, резко накрыл мои губы поцелуем, страстным, глубоким. Я ощутила его вес, его горячее, обнажённое тело — и только тогда поняла: он уже полностью раздет. Его кожа обжигала, пахла ранним утром и мной.

Он тёрся своим возбуждённым членом о мою влажную промежность, дразнил меня, не входя. А потом, резко, уверенно вошёл. Глубоко, сразу, будто ему нужна была эта глубина — не только физическая, но и душевная. Я взорвалась у него в руках. Мгновенно, беспомощно, красиво. Он держал меня, пока я не стихла, и шептал на ухо что-то ласковое но я не смогла разобрать. Сердце билось в унисон с его. Я чувствовала себя целиком в нём — растворённой, принятой, любимой. Он поцеловал меня в лоб и лёг рядом, обняв за талию.

Я спряталась лицом в его грудь, прислушиваясь к ритму его сердца, а потом, всё ещё дыша прерывисто, опустилась ниже…Его тело манило, пахло страстью . Я скользнула к нему и провела языком вдоль его члена. Он приподнялся на локтях и посмотрел на меня, его зрачки были расширены от возбуждения. Я облизала головку, втянула её, будто пробуя любимое лакомство. Начала сосать, плавно, размеренно, помогая себе рукой. Он застонал глухо, тяжело, вцепился пальцами в простынь.

Когда я обхватила его ствол двумя руками и плюнула, чтобы добавить скольжения, он запрокинул голову и поддался мне бёдрами навстречу. Я ласкала его с наслаждением, с чувством, будто хотела передать всё, что накопилось внутри меня за это время. Когда он кончил — это было красиво. Он смотрел мне в глаза, стонал моё имя.

Я показала ему сперму на языке, потом медленно проглотила и улыбнулась. Он дико притянул меня, усадил на колени, поцеловал с такой силой, что мир, казалось, перестал существовать. Только мы. Только этот вкус.

— Спи, моя девочка, — прошептал он.

Я прижалась к нему и заснула почти сразу, с ощущением, что мое сердце больше не моё.

Проснулась от запаха еды … Массимо… готовит?

Я натянула его белую рубашку, застегнула её на две пуговицы и босиком прошла на кухню. Он стоял у плиты, с полотенцем на бедрах, сосредоточенно переворачивал яичницу.

Такой… домашний. И такой мой.

— Кто-то говорил, что не любит готовить… — шепнула я, обняв его сзади.— — я прикусила его плечо, оставляя след.

— Ауч. Опасная ты.

Он повернулся, легко поднял меня и посадил на тумбу. Поцеловал в нос, потом в губы. Потянулся к уху и игриво укусил.

— Блин, яйца горят!

— Как двусмысленно это звучит… — рассмеялась я.

— Тебя, по-моему, давно не шлёпали.

— Я вообще хорошая девочка.

— Ты? Сейчас? В его рубашке, с укусом на плече и огнём в глазах?

— Просто хочу кушать…

— Уже готово. Садись.

Мы завтракали молча, но с теплом. Массимо выжал мне фреш. Каждый его жест был заботой. Я смотрела на него и не могла поверить, что этот мужчина рядом — мой.

Но вдруг — щелчок замка.

— Николь… родители, — прошептал он.

Я застыла. Пучок на голове, не накрашена, в рубашке. Образ “утренней девочки”. Я пыталась выдавить улыбку.

— Доброе утро, — хрипло сказала я.

— Доброе утро, — уверенно сказал Массимо. — Это Николь. Моя девушка.

— Приятно познакомиться, — сказал его отец Лексио, сдержанно, но с теплотой.

Мама Ирина же подошла, крепко обняла меня. Я даже не ожидала.

— Если Массимо тебя нам показывает — значит, это серьёзно. Значит, ты важна для него.

Моё сердце пропустило удар. Я посмотрела на него — он стоял, чуть нахмурившись, но с гордостью.

День продолжился будто в замедленной съёмке. Мы смеялись, мыли машину, плескались пеной. Я обрызгала Массимо, он схватил меня, притянул, прижал, и снова поцеловал. На солнце его кожа блестела капельками воды, а его глаза говорили больше, чем любые слова.