Глава 3. Вкус ожидания

Мы не прекращали переписываться, пока я ехала в метро. Он будто шёл рядом, шептал в ухо вопросы, от которых у меня внутри всё пело.

— Какие цветы тебе нравятся?

— Розы. Бордовые, почти чёрные. Как поцелуи в сумерках, — написала я и тут же улыбнулась своим мыслям.

— А десерт?

— Пражский торт. Он будто олицетворяет всё, чего я хочу: насыщенность, плотность, и эта капля горечи в шоколаде…

— А если бы могла быть где угодно прямо сейчас?

Я на мгновение закрыла глаза, представив нас двоих на террасе у моря, и написала:

— Где пахнет морем, чаем с мятой и тобой.

Когда я добралась до университета, буквально влетела в холл и нашла Валери , Настасья и Нарине.

— Ну и что у тебя произошло? — Валери подалась вперёд, её глаза сверкали.

— Я познакомилась с одним парнем и он мне очень нравится, сегодня утром подкинул до метро и мы пили кофе. Он сказал, что мы увидимся вечером… — я прошептала, будто боялась вспугнуть этот хрупкий момент.

Девочки чуть ли не вскрикнули.

— Боже, ты сияешь, как лампа в Тиффани, — засмеялась Настасья.

— Мы так за тебя рады, — добавила Нарине и крепко обняла меня.

— И вообще… — сказала Валери, когда я показала им его фото. — Он реально симпатичный. Хоть кто-то, кто тянет на 7 из 10.

— Без тату? — Нарине удивлённо приподняла бровь. — Ты же у нас по коже с рисунками…

— У него всё на лице, — шепнула я. — Сила, нежность, какая-то взрослая боль. Мне хватает.

Пары тянулись мучительно медленно. Я смотрела на часы каждые двадцать минут. Мы продолжали переписку — он присылал кружочки с работы, и в каждом было что-то интимное: его голос, чуть осипший, звук бумаги, щелчок зажигалки. Я в разговоре как-то обмолвилась:

— Вот бы кусочек пражского торта… Но у универа тут всё — одно сплошное разочарование.

Он не ответил ничего, а через время прислал просто смайлик который улыбается.

Наконец пары закончились и я еду домой.

По возвращению домой я наскоро поджарила блины, залила сгущёнкой, как в детстве. Смех — но как у меня до сих пор не слипается попа от этого всего — загадка вселенной.

К пяти часам внутри уже всё дрожало. Он вырвался с работы только к 18:15, и я думала, что мы сразу встретимся. Но он написал, что нужно ещё кое-что закончить.

— Терпи, крошка. Зато потом — я весь твой.

Я терпела. Молча. Сжимая телефон в ладони, вглядываясь в темнеющее небо.

Встретились только в восемь. Было холодно, пронизывающе, но он настоял поехать к реке. Мы сели на бетонное ограждение, между нами — термос. Он рассказывал о работе, а я слушала и жадно ловила каждую интонацию, каждый жест.

Потом он встал, протянул мне руку и усадил повыше, облокотив на край.

— Закрой глаза, — его голос был глубоким, хрипловатым.

Я подчинилась, чувствуя, как сердце отбивает ритм в горле.

Слышу, как открывается машина, чувствую лёгкий порыв воздуха.

— Открывай.

На плечи ложится мягкий плед, а поверх — его ладони, уверенные, тёплые. Он приобнимает, и я замираю в этом уюте.

— Смотри направо, — говорит он.

Там — две тарелочки с пражским тортом, дымящийся мятный чай из термоса.

Я не знаю, как описать это чувство. Оно было тёплым, как ванна после долгого дня. Мягким, как бархат в темноте. Я повернулась к нему и обняла — всем телом, всей собой. Он провёл ладонью по моей спине и тихо сказал:

— Пей чай, зайка…

Зайка?

Я будто поплыла. Всё внутри превратилось в сироп. Пыталась есть аккуратно, чтобы не смазать помаду, но шоколад оказался сильнее. Он поднёс салфетку к моим губам, вытер медленно, взгляд не отпускал.

Я сидела так что он был между ног, чувствуя, как он смотрит на меня. Его палец скользнул по моей щеке, потом одна рука легла на талию, и он наклонился. Поцелуй был мягким, глубоким, будто он пил меня. Его язык изучал мой, нежно, но с нарастающим напряжением. Я задыхалась.

Я обвила его бёдра ногами, притянула ближе, ближе… чувствовала, как его тело напряглось, особенно там, где желание не умеет прятаться. Он застонал тихо, но сдержанно — это был голос мужчины, который хочет, но ещё держит себя в руках.

И вдруг… он отстранился. Лицо стало серьёзным, отстранённым. Я молчала, но внутри было обидно, горько. Почему он замкнулся?

Мы прошлись по пляжу. Он говорил, что пора домой — “маленьким принцессам пора отдыхать”.

Я кивнула, хоть и не хотела уходить. В машине я пожаловалась, что руки замёрзли — он включил печку и взял мою ладонь в свою. Сжал. Удержал. Ехали молча. Внутри гудело.