Глава 3. Девочка у реки

Утро выдалось серым и сырым.
Туман не рассеялся — он просто стал светлее, будто потерял силы, но не ушёл.
Бабушка стояла у окна, не двигаясь. Её пальцы сжимали подоконник.

— Что-то случилось? — спросила Лея.

Бабушка не сразу ответила.
— В деревне ищут девочку. Милу. Она вчера не вернулась домой.

Лея почувствовала, как внутри что-то сжалось.
Мила…
У колодца. С косичками.
Она ведь говорила: «Не ходи ночью к реке».

Лея поставила чашку.
— Я видела её вчера днём. Она сказала мне про реку.
— Лучше не рассказывай никому, — тихо произнесла бабушка. — Пусть взрослые сами разбираются.

Лея кивнула, но внутри всё бурлило.
Почему не рассказывать? Почему молчать?

Днём у колодца стояли люди.
Женщины перешёптывались, мужчины курили, избегая смотреть в глаза друг другу.
На траве валялась красная лента — точно такая, какая была у Милы в косе.

Один из мужчин что-то сказал, и все пошли к реке.
Лея шла следом. Её никто не останавливал.

Река была тихой, почти без движения. Только у берега, среди камышей, кто-то поставил крест из веток.
Лея остановилась, не доходя нескольких шагов.
На ветке висела кукла. Мокрая, с выцветшими глазами.
Она выглядела почти так же, как та, что лежала у Леи в сумке.

Бабушка появилась рядом и взяла её за плечо.
— Пойдём домой, — сказала она твёрдо.

Но Лея не двигалась.
Она смотрела на воду — и вдруг вспомнила.
Холод.
Смех.
Туман.
И как её руки тянутся к чему-то, или к кому-то, под водой.
Косички.
Красная лента.

Она моргнула, и видение исчезло.
Только река снова стала тихой.

Вечером бабушка молчала.
Она сидела у печи и перебирала старые травы. Лея стояла у окна, где стекло отражало её лицо.
— Бабушка, — тихо сказала она. — А я могла… что-то сделать, но не помнить?
Бабушка посмотрела на неё странно.
— Всякое бывает. Когда человек хочет забыть, память слушается.

— Но почему тогда мне снятся… — Лея замолчала.
Она не хотела говорить, что видела себя — там, у реки.

Бабушка опустила глаза.
— Главное — не иди ночью к реке. Ни при каких обстоятельствах.
— А если кто-то зовёт?
— Тем более.

Ночь пришла быстро.
Лея не спала.
Туман снова обволакивал дом.
Где-то далеко кричала собака — глухо, будто из-под земли.

Она подошла к зеркалу.
В отражении — всё та же девочка в белом платье.
Только теперь платье казалось чуть темнее снизу, будто намокло.

Лея провела рукой по ткани — сухо.
Но пальцы остались холодными.

Она подняла взгляд.
И в отражении, за своей спиной, увидела дверь.
Приоткрытую.
Хотя перед сном она точно её закрывала.

Шаг.
Второй.
Она подошла.

Внизу, внизу дома, где старая кладовая, что-то заскреблось.
Тихо, как когти по дереву.

Лея медленно спустилась.
Свет лампы дрожал.
Половицы скрипели.

Кладовая была открыта.
На полу — следы. Маленькие, босые, уходящие в темноту.
И среди них — тонкая, розовая прядь волос.

Лея наклонилась, коснулась её.
Прядь была её.

— Это не я, — прошептала она.
Но голос сорвался.

Тишина.
А потом — тот же шёпот, где-то сзади, у самого уха:

«Ты всё вспомнишь, Лея. Очень скоро».