Глава 2. Шёпот под окном

Ночь в Мельничном была другой.
Не такая, как в городе — здесь темнота была плотной, густой, как дым. Она стелилась по земле, забиралась под пороги, в щели окон, в дыхание.

Лея проснулась от звука.
Будто кто-то тихо постучал в стекло. Один раз. Потом — второй.
Сердце ударило в груди, но она не вскрикнула. Просто села на кровати, прислушалась.

Шум ветра?
Капли дождя?
Нет… ритм был слишком ровный, будто кто-то хотел, чтобы её разбудили.

Она подошла к окну босиком — пол был холодным, шершавым, как старое дерево.
За стеклом — только белый туман.
Но вдруг на мгновение в этом тумане появилось лицо.
Бледное, без выражения, глаза — как два чёрных пятна.
Лея отшатнулась, но когда моргнула — никого уже не было.

Туман расползался по двору. Слышалось капанье воды, редкие шаги, будто кто-то ходил вокруг дома.
Лея выдохнула и закрыла шторы.

Она не спала до рассвета.

Утром всё казалось обычным.
Бабушка варила кашу, дым от плиты тянулся в окно, петухи кричали на заднем дворе.
Только Лея молчала и глядела в тарелку.

— Не выспалась? — спросила бабушка.
— Мне снилось, что кто-то стоял у окна.
Бабушка тихо поставила ложку.
— Здесь часто кажется, что кто-то стоит у окна. Но это просто туман. Он живёт своей жизнью.
— Туман не стучит в стекло, — тихо ответила Лея.

Бабушка не ответила.

Днём Лея пошла гулять по деревне.
Дорога вилась между домами, крыши которых были покрыты мхом. На заборах сушилось бельё, пахло хлебом и дымом. Люди смотрели на неё странно — слишком внимательно, будто пытались вспомнить, где видели её раньше.

Возле колодца сидела девочка чуть младше Леи, с косичками и в пыльном платье.
— Ты новая, да? — спросила она.
— Да.
— Я Мила. А ты кто?
— Лея.
— Не ходи ночью к реке, — сказала Мила. — Там кто-то зовёт. Если услышишь, не отвечай.

Лея хотела спросить, кто зовёт, но Мила уже убежала.
Только смех остался висеть в воздухе — звонкий, детский, и почему-то холодный.

К вечеру опять начался туман.
Бабушка раньше обычного закрыла все окна и двери.
— Сегодня не выходи, — сказала она. — В такую ночь даже собаки молчат.

Лея кивнула, но долго сидела у окна, глядя, как белая пелена заполняет двор.

И вдруг — звон колокольчика.
Тонкий, хрупкий звук, будто кто-то звал к себе.
Она вгляделась.
Возле старого дуба в тумане мелькнуло движение — тонкая фигура в белом платье.

Сердце замерло.
Фигура обернулась — и Лея увидела себя.
Ту самую — с розовыми волосами, с ножом в руке.

На секунду всё вокруг исчезло: ни дома, ни света, только холод.
А потом всё снова стало, как прежде.
Окно, комната, лампа, тишина.

Лея посмотрела на свои руки — они дрожали.
Под ногтями был след — что-то тёмное, почти чёрное.

Она медленно легла на кровать, глядя в потолок.
Тень от лампы скользнула по стене, приняв знакомый изгиб.
И снова — тот же шёпот:

«Ты ведь помнишь, что сделала?»

Но Лея не помнила.
Пока что.