Глава 1. Дорога в тишину

Дорога тянулась бесконечно. Сначала город исчез за спиной, потом потянулись поля, серые от утреннего тумана, потом редкие дома, всё реже и реже.
Машина гудела ровно, будто шептала ей убаюкивающую песню.

Лея сидела на заднем сиденье, прижав к груди белую сумку, и смотрела в окно.
Стекло запотело от дыхания, и она провела по нему пальцем кривую линию, похожую на змею. За окном мелькали деревья, словно сторожевые псы, стоящие вдоль дороги. Их ветви тянулись к машине, будто хотели дотронуться до неё.

Она ехала к бабушке.
Так сказали родители.
«Там тихо, спокойно. Отдохнёшь, Лея», — сказал отец, не глядя ей в глаза.
«Ты должна привыкнуть к новой жизни», — добавила мать, застёгивая на ней белое платье, как будто готовила не к дороге, а к церемонии.

Машина тряслась, поворачивала на узкие дороги, где колёса шуршали по гравию. Чем дальше, тем сильнее становился туман, и вскоре всё вокруг стало бледным, без цвета, как старая фотография.

Лея подумала, что, наверное, именно так выглядит место, где время остановилось.

Она достала из сумки маленькую куклу — в таком же белом платье, как у неё.
Мама сшила её давно, когда Лея была младше.
Кукла всегда ехала с ней — даже тогда, когда в городе…
Она резко отогнала мысль.

— Осталось немного, — сказал водитель. Его голос был хриплым, будто он не разговаривал много лет.
— Село Мельничное, да?
— Да, — ответила Лея.
Он кивнул, не отрываясь от дороги.

Туман сгущался.
Иногда из него появлялись чёрные фигуры — люди, идущие вдоль обочины. Но когда машина подъезжала ближе, там уже никого не было.

Лея перестала смотреть в окно. Она чувствовала, как от стекла идёт холод.
Она не боялась.
Просто было странное ощущение — будто она уже когда-то ехала этой дорогой.

Когда машина наконец остановилась, Лея вышла на влажную землю. Воздух пах сыростью, дымом и чем-то сладким, будто палёным сахаром.
Впереди стоял старый дом. Крыша провисла, ставни полуоткрыты, за ними шевелились белые занавески.
На пороге — бабушка.
Сутулая, в тёмном платке, с тихими глазами, которые глядели на внучку не с радостью, а с тревогой.

— Доехала, — сказала она.
— Да, бабушка.
— Хорошо. Пойдём в дом, пока не стемнело.

Лея подняла взгляд на небо — солнце уже касалось горизонта.
Красное, как капля крови на стекле.

Она прошла за бабушкой. Внутри пахло старым деревом, травами и чем-то приторно-сладким.
На стене висели старые фотографии — люди в строгой одежде, лица размытые, будто кто-то специально стёр их черты.

Бабушка поставила чайник и долго молчала.
Лея тоже не говорила — просто сидела у окна и смотрела, как сумерки ложатся на деревню.
Всё казалось таким тихим, будто никто здесь не живёт. Только ветер трепал занавески и свистел в щелях.

— Ты будешь спать в старой комнате, — наконец сказала бабушка. — Там когда-то жила твоя мама.
— А почему она не приезжает со мной?
— Ей… нужно время.

Бабушка не смотрела на неё.
Лея тоже больше не спрашивала.

Комната была на втором этаже. Узкая кровать, зеркало в резной раме, шкаф с треснувшим стеклом.
Лея подошла к зеркалу — и на мгновение ей показалось, что отражение моргнуло не в тот момент.
Она отшатнулась, моргнула снова — всё стало нормально.

Снаружи уже наступила ночь.
Туман лег на землю плотным ковром, и только огонёк из окна резал темноту.
Лея легла, но долго не могла уснуть.

За окном кто-то прошёл.
Она услышала шаги — лёгкие, почти неслышные.
Потом — тихий смех.
И шорох.

Она села в кровати.
На полу — тень.
Нечёткая, дрожащая, как от свечи.
Она тянулась к кровати, будто пыталась дотянуться до неё.

Лея застыла.
Потом медленно опустила руку под подушку и нащупала холодный металл ножа — того самого, который бабушка дала ей «на всякий случай».

И в тишине деревни, где даже ветер будто затаил дыхание, Лея впервые улыбнулась.