Глава 9. «Чорна вдова»

Після смерті коханого Сашка Пассека пані Марія недовго була самотньою. У лютому 1867 року в її житті з’явився інший чоловік.

Повертаючись до Петербурга, Марко Вовчок на вокзалі зустрічає свого троюрідного брата, відомого критика Дмитра Писарєва. 34-річна Марія Маркович поринає у нові любовні стосунки.

«Мне очень хочется Вас видеть, так хочется, что даже плохо вериться в Ваше возвращение. Тебе странным покажется, что я вдруг написал тебе Вы. ...Это Вы заменяет множество ласкательных эпитетов, на которые я вообще не мастер…», – пише Марії закоханий Дмитро.

Він був молодшим за Марію на 7 років. Але це не зупинило Писарєва.

Обоє закохалися до нестями. Почали жити разом, перекладати зарубіжних авторів.

Марію засуджували усі друзі та знайомі за цей роман. Та як би там не було, але новий порив пристрасті врятував жінку від божевілля після втрати коханого чоловіка.

Дмитро пише Марії ніжні листи, проникливі та тривожні. Він боїться втратити кохану жінку – переживає, що вона розлюбить його.

«Я весь полностью отдался тебе, я не могу и не хочу забрать себя назад, я не имею и не хочу жизни без тебя, и в то же время я всегда вижу, как висит у меня над головой опасность разрыва наших отношений.

И эта опасность всплывает тогда, когда я менее всего ее ожидаю. Если бы ты знала, как мне грустно. Мне нечего сказать тебе про нас. …Обнимаю тебя. Любящий тебя Д. Писарев…

Милая, хорошая моя Маша! Написавши это восклицание, я задумался с пером в руках. Не знаю, что я тебе хотел сказать, не умею ясно выразить, о чем я думал. Но основной мотив был все тот же: люби ты меня, а уж я тебя так люблю и еще так буду любить, что тебе, конечно, не будет холодно и тоскливо жить на свете. Милая, как мы с тобой можем весело работать и умно наслаждаться…

А ты, милая, милая, милая, не забудь принять пилюли. И береги себя, и не утомляйся, и не простуживайся, и ешь много мяса, и пей белое вино. А я буду такой тихий и такой умный, что ты будешь мною вполне довольна. Твой Д. Писарев…

Ты, может быть, будешь недовольна тем, что я все рассказываю тебе мельчайшие факты, вместо того, чтобы сообщать тебе мои мысли и чувства. Но что же мне, друг мой, делать, когда никакие мысли не приходят мне в голову, и когда чувства все одни и те же: жду тебя, желаю тебя, жду и желаю посредством тебя прочного, хорошего и живого счастья. Я не тоскую и не скучаю, потому что весь живу в ближайшем будущем и твердо верю твоему обещанию…».  

Його товариш по університету В.І. Жуковський написав Марії відвертого листа, в якому визнав позитивний вплив жінки на Дмитра.

«Сближение с вами дало ему полнейшую возможность оставить прежних друзей. Они, конечно, поняли, что он не оставлял их только потому, что не находил выхода. Каким же образом могли бы они простить вам то, что в вас он нашел того лучшего друга, который по уму заменил ему прежних друзей и внес в его жизнь то оживляющее чувство, которое может внести только любимая и любящая женщина…».

Дуже переживала з приводу цього роману мати Писарєва – Варвара Дмитрівна. Вона писала Марії листи з проханням поберегти її сина та зробити його життя комфортним.

«В эту минуту я очень несчастна, более несчастна даже, нежели люди, не имеющие куска хлеба. Я получила от Мити письмо — он пишет, что ему... о, Маша... я знаю, что это безумие, что это письмо не приведет ни к чему, но все же ты ведь добра, умоляю тебя, сделай Мите жизнь легкой и счастливой... этими страданиями уничтожаются его умственные способности.

О! мысль опять увидеть его в том состоянии помешательства, в котором я его уже видела один раз, не покидает меня со времени получения его письма. Если ты не можешь сделать ему жизнь приятной, что я говорю — счастливой, если ты не можешь его любить — пожалей его, по крайней мере пожалей меня, я у твоих ног, я тебя умоляю...

Ты говоришь, что работа у него идет хорошо. Ведь это главное, что его тревожило. Ты говоришь, что бережешь его, потому что он становится тебе с каждым днем дороже, тогда я могу быть спокойной, стало быть, он может быть счастлив. Он лучше и честнее всех, кого я тепер вижу, — говоришь ты...».

Незадовго до своєї трагічної смерті Дмитро Писарєв відвідав редакцію «Отечественных записок».

Він був щасливий і жив своїм коханням – так згадує його друг О.М. Скабічевський.

«Он влетел в редакцию на этот раз такой веселый и оживленный, каким я его давно не видел. «Должно быть, — подумал я невольно, — он дождался праздника своей любви!» Пришел он с целью проститься перед своим отъездом на лето в Дуббельн на морские купания.

Восторженное расположение духа его, «сияние», как он сам выражался о подобных радостных моментах своей жизни, еще больше просияло, когда вошла в редакцию совершенно незнакомая ему девушка с большим поясным фотографическим портретом его и, узнавши подлинник, подошла к нему с робкой просьбой подписаться под портретом, что Писарев тотчас же, конечно, охотно исполнил…».

Марія Олександрівна була незвичайною жінкою. Тому чоловіки так божеволіли від неї. Але їм чомусь не щастило поруч  із такою роковою дамою.

Якось вони відпочивали на Ризькому узбережжі. Дмитро та Богданчик побігли до моря, а Марія готувала сніданок.

Богданчик почав тонути. Дмитро порятував сина коханої, але сам захлинувся. Це була страшна трагедія для Марії!

Знаменитий російський поет Микола Некрасов написав Марії такі рядки, намагаючись утішити нещасну жінку.

«Не рыдай так безумно над ним:

хорошо умереть молодым!»

Історик Євген Брандіс так змальовує цей трагічний день:

«В этот роковой день, 4 июля 1868 года, случилась беда. В отличном настроении, веселый, жизнерадостный, Писарев отправился с Богданом купаться. Заплыл довольно далеко, преодолев две или три глубины и отдыхая на каждой промежуточной мели.

Богдан, заигравшись на пляже, хватился, когда Писарева уже не было на поверхности. На глубоком месте ему свело ногу судорогой (по другой версии, случился нервный шок), и он пошел ко дну. Богдан метался, звал на помощь. С криком прибежал на дачу: