Глава 2

   - Как вы думаете, кто беспрекословно захочет работать на нашу организацию? Кто будет нам подчиняться и исполнять любые приказы не оспаривая? - спросил Игорь, обведя взглядом сидящую за овальным столом компанию из четверых мужчин, и тут же продолжил:- Те, кто согласны на любую хорошо оплачиваемую работу, те, у которых нет других вариантов, у кого нет другого выбора. Это люди, которые нам будут по гроб обязаны, благодарны за свою изменённую в лучшую сторону судьбу. И главное, таких людей уйма! И выискивать их в толпе не надо! Они уже все собраны вместе! Единственное, что от нас будет требоваться – это тотальный контроль за нашими подопечными. 

- Ну и как нам этот тотальный контроль за сотней подчинённых организовать? – небрежно развалившись на кресле – качалке, поинтересовался Слава - худощавый темноглазый брюнет лет сорока пяти.  

-  Прежде всего, подчинённые будут иметь более низкий уровень посвящения, чем мы. То есть, многие тайны для них будут закрыты, и мы сможем использовать их вслепую для работы, кроме того…

Игорь прервал свою речь, так как все дружно увидели приближающуюся фигуру мужчины в светлом костюме.  

    Проходя мимо двухэтажного, в белой мраморной крошке особняка с белыми, широкими, монолитными мраморными ступенями, и вазами по обе стороны центрального входа, к столу двигался Владимир Дмитриевич. Величественные ели, растущие вдоль садовой дорожки бросали не чёткие тени на лицо и всю фигуру  этого грузноватого мужчины лет пятидесяти – пятидесяти пяти, и было не понятно, улыбается он или серьёзен.  Широкими шагами он перемещался по садовой аллейки мимо газонов с зелёненькой, ровненько подстриженной травкой и клумбами. Уже  пройдя огромный бассейн, обложенный голубой плиткой, около которого в больших вазонах - кадках росли пальмы, он нетерпеливо поприветствовал товарищей. Владимир Дмитриевич был депутатом Верховной рады, поэтому от независящих от него причин мог задерживаться.

-   Вот и Владимир Дмитриевич к нам присоединяется -  с подчёркнутым уважением заметил Игорь. – А вы знаете, что благодаря проделанной им 18 лет назад работе мы все застраховали свои жизни от преждевременной смерти? Именно, всеми нами уважаемый Дмитриевич тогда сделал ключевую работу - продвинул закон об отмене смертной казни, и мы теперь имеем два преимущества. Первое - с каждым месяцем, с каждым годом наша армия пополнялась и будет пополняться. 

-   Ну европейцы, сами себе могилу вырыли. – посмеиваясь, прервал  бородатый парень  своего друга. - Убивать то, в основном, будем богатых. Мы денежки любим! А на западе их лопатой можно грести! 

-    И второе. – строго посмотрев на Влада, продолжил Игорь - Если мы где-то засветимся, то  смертная казнь нам не угрожает. Худшее, что нас ждёт – это тюрьма. А из неё мы всегда сможем выбраться.

     -     Расскажите, как Вам это удалось? – попросил заинтригованный Слава.

-  Вы знаете, самое главное  в такой работе – начал речь довольный чем-то Дмитриевич, присаживаясь за стол -  убедить общественность в необходимости преобразований. Конечно, мне пришлось задействовать все центральные газеты, наполнив их статьями нужного содержания,- подтягивая вверх натянувшиеся на колени брюки, сковывающие свободу ног, он продолжил -  побывать во множестве общественных организаций, скоординировать так их действия, чтобы они дружным фронтом выступили в защиту так сказать несчастных, обездоленных убийц.  

- У нас в газетах я не видел никаких аргументов по отмене смертной казни, кроме как  отказ Европейского союза дать деньги в кредит. – возразил Влад.

- А для нашего нищего государства этого достаточно, чтобы Президент пошёл на поводу у ЕС. За границей дело обстояло гораздо сложнее. Но красивыми словами всегда можно воздействовать на сознание людей, в данном случае вызвать жалость и сострадание даже к отъявленным негодяям. Вы читали Гегеля? 

- Нет, не доводилось. 

- И что там? – заинтересовался Слава.

- Мне нравится этот философ. Как там он писал? ( припоминает, цитирует).  «Лишь война делает людей естественными, она волнует и разжигает кровь, пробуждает в людях новые силы к творчеству. Поэтому только война может излечить и спасти человечество ». 

- Какое в войне творчество?- совсем иронично заметил Дмитриевич - Какое лечение? Заметьте, эти смертоносные, жестокие, кровопролитные войны расписаны  Гегелем как что-то светлое, волнующее кровь, приводящую к счастью и душевной гармонии. Подобным образом я расписал маньяков, насилующих и мучающих людей, недопетых негодяев – убийц, которые за деньги готовы угробить собственную мать. В глазах людей они выглядели покинутыми обществом, недолюбленными в детстве, несчастными, такими, что слёзы катились у сердобольных европейцев. Оружием, военной мощью не победить Европу. Только ораторское искусство, хорошо подобранные аргументы, это единственное, что может повлиять на сознание европейцев. 

- Короче, «На дурака не нужен нож. Ему с три короба наврёшь, и делай с ним, что хошь.» - вставил бородатый слова из детской песенки.

В усадьбу въехал шестисотый Мерседес. Чёрная, отполированная машина отблескивала на солнце солнечными змейками, ласково огибая контуры иномарки, словно солнце своими лучами нежно поглаживало приглянувшуюся машину. Из неё солидно вылез высокий, крепкий мужчина лет пятидесяти в кожаной курточке с папкой в руке и направился по аллейке к столику, где разместилась компания мужиков.  Степенно подойдя, он протянул каждому присутствующему поочерёдно руку. Его стиль одежды и манера стоять с широко расставленными ногами указывала на принадлежность к военным или полиции.   Леонид Макарович  - так звали полковника МВД, видимо, по своей специальности привык быстро реагировать на смену обстановки, вводить в курс дел. А потому почти моментально карта со множеством обозначений была разложена на  белом, с тонкими сероватыми прожилками мраморном столе. 

Леонид Макарович начал докладывать. 

- И так, в стране насчитывается 183 учреждения государственной пенитенциарной службы Украины и 23 колоний строгого режима.  Все они обозначены на карте. По каждой из тюрем материалы в папке. Вся эта информация скинута на флешку.