Детское Воспоминание

Запах табака разлетался по всей квартире. В детской комнате тускло светила люстра, освещая пустое пространство. На улице не горели фонари, было тихо и спокойно. Только с балкона доносились громкие, злые, полные ненависти голоса. Маленькая девочка, Ксюша, стояла в слезах, пытаясь уговорить родителей перестать кричать. Ее глаза, наполненные разочарованием, грустью и болью, смотрели на эту ужасную картину.

— Мама, папа! Пожалуйста, хватит! Хватит! — закричала Ксюша, топнув ногой в надежде, что сейчас все прекратится.

Но все, что она получила в ответ, был строгий приказ от матери.

— Ксюша, в комнату иди и не стой тут! — рявкнула мама, посмотрев на нее исподлобья.

Ксюша вздрогнула, развернулась и быстро вышла, захлопнув дверь своей комнаты. Она свернулась калачиком, уткнувшись лицом в подушку, и старалась плакать тихо, чтобы никто не услышал. Сердце сжималось, живот болел от напряжения и страха. Ей было страшно, грустно и обидно.

Но слезы быстро закончились — она плакала так часто, что их просто не хватало. Даже если она пыталась заплакать, ничего не выходило. Ксюша перевернулась на бок, отвернувшись к стене. Ее мысли метались, пока веки не начали тяжелеть, а сознание расплываться. Она заснула.

Сон был единственным утешением в ее жизни. Во сне всегда было хорошо, комфортно и уютно. Ксюша любила спать. Живя в таких условиях, она научилась спать чутко, чтобы проснуться от любого шороха. На всякий случай.

Следующим утром солнце проникало сквозь шторы. Оно ещё не полностью взошло, и в комнате было темновато. Ксюша не собиралась вставать — ей так сладко спалось. Но сквозь сон она услышала знакомый голос мамы:

— Ксюша, вставай быстро, в садик опоздаешь!

Судя по всему, мама уже злилась и звала не первый раз. Ксюша только сейчас услышала её голос, открыла глаза и сонно протянула:

— Ну маааам, не хочу в садик…

Мать, скрестив руки на груди и нахмурив брови, повторила строже:

— Вставай, я сказала!

Ксюша поёжилась, сделала вид, что собирается вставать, но вместо этого снова закрылась подушкой. Мама вздохнула и ушла в другую комнату. Ксюша про себя улыбнулась, надеясь, что всё, в садик идти не придётся. Она снова укрылась одеялом и прижалась к подушке, но не успела согреться, как кто-то резко схватил её за ногу и вытащил из-под одеяла.

Распахнув глаза, Ксюша увидела перед собой хмурую маму с одеждой в руках.

— Давай вставай, сейчас одеваться будем, — строго сказала мама.

Ксюша нахмурилась и надула губы, но послушно поднялась. Мама натянула на неё неудобные колготки, которые постоянно сползали, потом — тёплые штаны с мехом и котиками на коленках. С полки она взяла майку и командным тоном сказала:

— Руки вверх.

Ксюша, словно солдат, быстро подняла руки. После майки мама надела на неё свитер и пригрозила пальцем:

— Не смей ложиться обратно!

С этими словами мама ушла одеваться. Ксюша осталась сидеть, держала веки пальцами и хмурила лицо. Она ненавидела садик — это было настоящим кошмаром. Особенно после того, как сменили воспитательницу. Новая оказалась злой. К тому же, всех она называла милыми уменьшительно-ласкательными именами, а Ксюшу — просто её полным именем. Она чувствовала себя чужой, словно чёрная овечка среди белых.

Когда мама вернулась, она обула Ксюшу, надела куртку, и они отправились к саду. Из-за угла уже виднелись ворота, и лицо Ксюши становилось всё мрачнее. Их встречала та самая злая воспитательница, Анна Васильевна.

— Доброе утро, Ольга Сергеевна, — приветствовала маму воспитательница.

Анна Васильевна фальшиво улыбнулась, махнула Ксюше рукой и сказала:

— И тебе доброе утро, Ксюша.

Ксюша нахмурилась, её глаза снова наполнились слезами. Она вцепилась в руку мамы и закричала:

— Мама, я хочу домой!

Мамины глаза расширились, но это случалось каждый день, и ей всегда приходилось придумывать что-то, чтобы успокоить дочь.

— Ксюша, тихо! Я тебе после садика куплю всё, что захочешь. Только перестань кричать.

Но Ксюша только громче закричала:

— Нет, нет, нет! Я хочу домой, мама!

Мама нахмурилась, потерла лоб. В этот момент Анна Васильевна подошла, взяла Ксюшу за руку и, глядя на маму, сказала:

— Ольга, всё будет хорошо. Она перестанет плакать. Идите.

Ксюша затихла, но слёзы всё равно текли по её щекам. Она гневно посмотрела на воспитательницу, а потом на маму. Мама помахала ей рукой и ушла, не оглядываясь.

Анна Васильевна крепче сжала руку Ксюши и повела её к другим детям. Там уже стояла её подруга Саша. Ксюша тут же оживилась, улыбнулась и помахала рукой:

— Саша!

Саша обернулась, улыбнулась в ответ и махнула рукой:

— Привет, Ксюша! Как дела?

Девочки дружили с самого детства, когда ещё даже не умели говорить. Но их разговор прервал строгий голос Анны Васильевны:

— Так, дети, взялись по парам, выстроились в колонну и за мной в корпус!

Ксюша закатила глаза, посмотрела на Сашу и, взяв её за руку, прошептала:

— Идём, Саш…

Весь день Ксюша чувствовала себя странно, словно всё вокруг было каким-то мутным, ненастоящим. Настроение было совсем плохим, особенно после того, как Анна Васильевна на занятии по рисованию сказала ей, что её рисунок “будто курица лапой нарисовала”.

К вечеру в садике забрали уже всех детей, кроме Ксюши. Она сидела одна на лавочке, грустно вздыхая. Дежурная воспитательница подошла к ней, погладила по голове и ободряюще сказала: