ГЛАВА 3. СВОБОДА ВОЛИ.

3 января 1777 года.

“Дорогой собрат!

Хвала и слава твоему доброму, не ведающему не только лишь ни грана зла, но и ни грана нужды, дому! Знай же, знай же, добродетельный служитель, добродетельный адепт, добродетельный последователь культа Иоанна… нет, не Крестителя!.. но иного Иоанна, который некогда вполне осознанным образом вознамерился сотворить свободу… и, необходимо признать, что оное ему весьма успешно удалось!.. ту самую свободу, наиболее ярчайшим отблеском которой является свобода знания… а вернее познания!.. знай же, знай же, служитель культа того самого Иоанна, который, подобно вышеупомянутому, был не более и не менее, чем предвестником величайших перемен, однако же в отличие от первого сотворил оные перемены собственноручно – его судьба не была кем-то, некими высшими, эфирными, силами предопределена… он был свободен, он был независим! – знай же, знай же, истинно и, что немаловажно, искренне верный адепт культа Иоанна Гуттенберга, что сегодня, в оный день, произошло то самое событие, которое, подобно изобретению твоего славного покровителя, способно поджечь… нет, не очередной, но новый!.. фитиль в борьбе за правое дело – дело борьбы не только лишь за свободу и независимость, но и, что немаловажно… в борьбе и за освобождение от гнета вышеупомянутых! Сегодня, 3 января 1777 года армия Независимости, при Принстоне, явила армии Великобритании, а вернее армии Его Величества, или, ежели угодно, отрядам Чарльза Мохуда, поистине, подлинный и, что немаловажно, неподдельный дух человеческой Свободы!

Мой друг! Собрат! Я прошу Вас, искренне прошу Вас, или, что наиболее верно, искренне призываю Вас к тому, чтобы именно Ваше перо, а вернее именно перо Вашего издательства, сумело… нет, не самым изысканным, но самым истинным и правдивым образом!.. увековечить… нет, не оные события, но тех самых представителей человеческого рода, которые во имя Свободы и Независимости столь преждевременно покинули оный подлунный мир! Я прошу Вас, искренне прошу Вас никоим образом не упоминать о тех самых бедствиях, которые мы… нет, не отчего-то, но для чего-то, во имя чего-то!.. вынуждены были претерпевать в оные мгновения! Я прошу Вас, искренне прошу Вас, не упоминайте же, не упоминайте же о непрерывном мокром снеге, не упоминайте же и о грязи, которая в оные мгновения окружала не только лишь наши всецело изнеможденные тела, но и, что немаловажно, наши не менее изнеможденные души!.. поведайте же, во имя и во славу справедливости, оному подлунному миру о том самом мужестве, которое сегодня было проявлено каждым, безусловно, каждым легионером, и что немаловажно, каждым центурионом армии Освобождения! И вправду, разве не исключительное по своей природе мужество самым непрерывным образом двигало оными представителями человеческого рода в ту самую минуту… в ту самую минуту, когда для того, чтобы как можно скорее и, что немаловажно, как можно эффективнее продвинуться существенно ближе к Пристону, вышеупомянутые патриоты вынуждены были не более и не менее, чем безустанно стричь до уровня пней многовековой лес? Патриоты! То были истинные патриоты! Да, именно патриоты, однако отнюдь, отнюдь не заурядные представители человеческого рода, ибо патриот всегда, поистине, всегда гораздо более, чем человек! У всякого человека… но не у патриота!.. нет подлинной, истинной Родины – для него нет значения где жить, но имеет существенное значение… как жить! Патриот же готов отстаивать независимость, свободу, суверенитет и права своей Родины любой ценой, в том числе и ценой своей жизни! Dulce et decorum est pro patria mori !

Нет! Дорогой собрат! Я не прошу, я нисколько не испрашиваю из Ваших уст, а вернее из-под Вашего пера, какого-либо восхваления – не восхваляйте же нас, но воздайте же нам должное, ибо потомкам, как близким, так и нескорым, несомненно, следует глубинно изучать не необыкновенно изысканные и чрезвычайно изящные мифы, но ничем не примечательную, безусловно, за исключением своей природы, истину! Воздайте же должное, воздайте же честь тому самому орудию, которое в оные мгновения было покорно нам так, как никогда не было покорно прежде! Позвольте же, прошу Вас, позвольте же нашему духу, духу Освобождения, духу Свободы, духу Независимости, воспылать в совершенной степени тем самым пламенем, которое принято именовать надеждой! Да, именно надеждой! Надеждой на скорое обретение… нет, не славы, но на скорое обретение Свободы!

Ах! Дорогой собрат! Поведайте же, прошу Вас, поведайте же оному подлунному миру о том самом духе, чьим девизом являлись следующие слова: “Победа или смерть!”… о том самом духе, который неугасаемо следовал к Принстону по Дороге Белой Лошади! Да, именно Дорога Белой Лошади исправно, самым неукоснительным образом, привела оный дух к успеху и, что намаловажно, к рассвету! Ах! Безусловно! Наши потомки, поистине, прослывут не более и не менее, чем неблагодарными, ежели ни единый, ежели ни один колледж в оной местности, да и вовсе по всей стране, не будет носить имя Белой Лошади… подобно тому, как некий небезызвестный гимансий древности носил имя Белой Собаки!

Так, всецело пылая некой, следует признать, не самой незаурядной надеждой, я в очередной раз измызгиваю белизну оного пергамента своим чернильным, однако отнюдь не черным и отнюдь не темным, прошением – прошением отнюдь не об упоминании событий и имен оного дня, ибо эти события и эти имена в совершенной степени известны всем тем представителям человеческого рода, кто подлинно, истинно почитает свою свободу, но об упоминании самого исключительного свойства естественной человеческой жажды… жажды свободы, жажды справедливости, жажды независимости!

          С пожеланием непоколебимого здравия,

                                                         от Неизвестного ко все ещё, 

                                                                пусть и временно, но неизвестному!

P.S. К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу .”