ВСТУПЛЕНИЕ

Движение — один из основных признаков жизни. Передвигаться можно в разных системах координат: в пространстве, во времени, в сознании, в мироощущении и прочих. Этих систем — множество. Главное в том, что они все взаимосвязаны, перемещение в одной из них влечет за собой изменение собственного положения или состояния в других. Каждый воспринимает дальнюю поездку не только как способ решения тех задач, которые ее определили, но и как возможность отвлечься от повседневности, получить приятные впечатления от дороги, увиденных мест, контактов с интересными людьми, осмотреть достопримечательности пункта конечного назначения. Думаю, предвкушение этих ощущений знакомо всем, кто в силу служебных или других интересов помногу ездил. К таким людям можно отнести и меня. Я вынужден был переезжать из города в город еще того, территориально беспредельного Советского Союза, в связи с необходимостью черпать информацию и заимствовать опыт работы. Позже с той же целью ездил по Европе — из страны в страну. Каждое из этих путешествий отличалось от других условиями пребывания, событиями, эмоциями. Время отсеивает обыденные впечатления и сохраняет в памяти наиболее яркие. Их много, но всё же лишь одно из них неожиданно явилось толчком для написания этих воспоминаний. В далеком 2008 году я должен был в очередной раз съездить из Днепропетровска (ныне Днепра) в Черновцы — для встречи с оппонентом моей докторской диссертации, профессором Игорем Юльевичем Полянским. Была поздняя осень, и небольшие морозы уже сохраняли на земле тонкий, еще неустойчивый снежный покров. Влажный воздух был чистым и бодрящим. Уладив все формальности и завершив неотложные дела, я в предвкушении интересной поездки с легкостью вошел в полупустой вагон поезда, двигавшегося по маршруту из Донецка в Черновцы. Было чуть больше полудня. Около восемнадцати часов я должен был провести в поезде и очень рассчитывал на то, что смогу отдохнуть, собраться с мыслями, проанализировать все недавно произошедшие события и наметить планы на будущее. Открыв дверь свого купе, я с удовлетворением отметил, что моей попутчицей оказалась женщина в возрасте около шестидесяти лет — акуратно одетая, слегка полноватая, непримечательной наружности. Судя по всему, она уже несколько часов провела в одиночестве, сидя на нижней полке у окна. Ее лицо выражало умиротворение и доброту. Через некоторое время я разместился напротив. Поезд тронулся. Пассажиров в нашем купе не прибавилось. Это укрепило во мне надежду на возможность реализации всех дорожных планов, и я для начала взялся рассматривать знакомые и незнакомые пейзажи, меняющиеся за окном. Прошло немного времени, и моя попутчица оживилась. Что-то подсказало ей, что я уже готов ее слушать. Мы познакомились, обменявшись именами и формальными улыбками. Ее звали Валентиной. Она рассказала, что работала около сорока лет акушеркой в одной из больниц Донецка и сейчас едет лечиться в Трускавец. Последовавший поток в большей степени негативной информации о медицине Украины и медиках Донбасса длился, испытывая мое терпение, приблизительно три часа. При желании я бы смог в мельчайших подробностях узнать о профессиональных возможностях почти всех гинекологов, хирургов, стоматологов и прочих специалистов Донецка и прилегающих окрестностей. Узнать не только, «откуда у них растут руки» и «кто им дал такие мозги», но и по чьей вине произошла масса неприятных исходов при протекании беременности, лечении больных и как безнаказанно всё это проходит. Мои мысли были направлены на решение нескольких устремлений. Первое — каким образом прекратить этот информационный поток, соблюдая правила хорошего тона, второе — как не выдать своей принадлежности к врачебному сословию и не перевести ее монолог в навязанный диалог. Наблюдая за Валентиной, я осознавал, что ее энергия и запас знаний являются беспредельными. У меня был один, как казалось, достойный выход, и я его реализовал. Пренебрегая личными планами перекусить и полистать материалы диссертации, я сослался на усталость, сказал, что хочу поспать и, несмотря на дневное время суток, удобно улегся на полку, повернувшись спиной к соседке. Сработало. Валентина отнеслась к усталости как к болезни и тут же, к ее чести, вошла в роль профессиональной помощницы — замолчала, взяла в руки книгу и создала абсолютный покой в купе. Заснуть до глубокой ночи мне так и не удалось. С одной стороны — не очень-то и хотелось, с другой — мешало эмоциональное возбуждение, связанное с обидой за нарушенные личные планы и необходимостью притворяться спящим. Но самое главное, разные мысли, навеянные Валентиной, особенно в части неблагоприятных исходов лечения больных, всё глубже проникали в мое сознание, превратившись в поток личных воспоминаний и впечатлений, накопившихся за десятилетия активной работы хирургом. Позже появилось навязчивое желание описать многое из того, что висит тяжелым грузом на душе вот уже долгие годы, чтобы, поделившись с читателем, облегчить свою ношу. Вот я и взялся за перо. Наконец перечитал написанное. Книга показалась мне тяжелой для восприятия. Не советую